Дело уроженца Пруссии рассматривалось Следственным комитетом по делу злоумышленных тайных обществ, которому Нимзе заявил в январе 1826 года о наличии такового в Вильне (Вильнюсе). Подтверждения доносу Нимзе найдено не было, ему приказали вернуться к месту службы.

Пятерых вожаков восстания декабристов тем временем казнили, прочих участников восстания в кандалах отправили в Сибирь, а Нимзе все не успокаивался. Случай, наверно, уникальный, но в тюрьму его посадили за нежелание перестать присылать доносы.

Нимзе несколько раз наживал и проматывал значительное состояние, был, как значилось в деле, «весьма невоздержан, предан пьянству и разврату». В августе 1834 года его отправили под полицейский надзор в Варшаву, где он, прежде чем оказаться в России, служил прежде прусскому правительству и обрел жену-польку. К тому времени ему уже было 60 лет, а через год из Варшавы вновь стали идти доносы, длившиеся несколько лет. Но на маниакального доносчика внимания больше не обращали.

На строительстве яхты долгое время настаивала сама ВИКТОРИЯ, но парламент не шел ей навстречу, полагая, что для королевских нужд вполне достаточно прежней яхты, построенной в 1855 году. Решающим стал довод, что у русского царя и германского кайзера яхты не только современнее, но и больше по размерам. Инцидент привел к серьезным повреждениям, что привело к задержке срока сдачи. Королевы через год не стало, а 115-метровую яхту еще 7 месяцев продолжали доводить до ума.

А как иначе назвать сражение, развернувшееся в английской столице?! За несколько дней до этого лондонские полицейские, совершавшие обычный обход в бедняцком квартале Ист-Энд, угодили в засаду. Три стража порядка погибли, и на террористов была устроена охота. Выяснилось, что это латышские анархисты во главе с неким Петерисом-художником. Их обнаружили по адресу Сидней-стрит, 100, но детективы, попытавшиеся в 4 утра произвести арест, были встречены пистолетным огнем. Подкрепления с пулеметом «максим» и артиллеристов с двумя пушками оказалось недостаточно, чтобы сломить сопротивление осажденных. 10 человек, включая зевак, были ранены, а анархистов ничто не брало.

Операцию по их захвату возглавил министр внутренних дел 36-летний Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ. Принимавший ванну, когда ему сообщили о стрельбе, он только и смог произнести: «Кто бы мог себе представить подобное в Англии»! Более 1000 солдат и полицейских окружили район боевых действий. Когда после полудня над домом появился дым, была вызвана пожарная команда, но министр запретил им вмешиваться. Огонь объял весь дом, и к 2 часам дня все было кончено. В обгоревших развалинах отыскали 2 трупа, но вожаку преступников каким-то чудом удалось скрыться.

Черчилля, наблюдавшего за разворачивающейся драмой в цилиндре и шубе, запечатлели фотографы. Министра потом упрекали в показной браваде ради саморекламы, а он всем отвечал: «Не возмущайтесь, я отлично провел время!»

Но я, родившийся революционером и не изменявший своей революционности, говорю Вам, что Вы не можете постоянно подчинять принципы Вашей революции тактическим нуждам данного момента... Считаю своим долгом добавить, что любой дальнейший шаг в отношениях с Москвой вызывал бы катастрофические последствия в Италии, где антибольшевистские чувства являются всеобщими, абсолютными, твердыми как гранит и нерушимыми. Разрешите думать, что этого не случится. Только в России, и нигде больше, Вы найдете решение вопроса о вашем жизненном пространстве... В тот день, когда мы уничтожим большевизм, мы выполним свой долг перед нашими обеими революциями. Тогда наступит черед великих демократий, которые не могут справиться с гложущим их раком...»

Вот такие были революционеры.

Военнопленный солдат 1 батальона 269 пехотного полка испанской «Голубой дивизии» Эусебио Бельосильо на допросе заявил: «Голубая дивизия» уже потеряла до 8000 человек. В частях сотни обмороженных солдат. Многим из них ампутировали ноги. Особенно велики потери 269 полка, которым командует полковник Эспарсо. Солдаты говорят, что он старается выслужиться перед Гитлером, и называют его убийцей».

Жители ныне освобожденного от немцев села Большие Рязищи, Ленинградской области, рассказывают, что немецкий отряд, отступая из села под ударами наших частей, расстрелял 15 детей — мальчиков и девочек — в возрасте 13—14 лет.

Войска 1-го Украинского фронта продолжали успешно развивать наступление и в результате штурма овладели городом и железнодорожным узлом Новоград-Волынский, а также с боями заняли более 170 других населенных пунктов, в том числе районные центры Житомирской области Олевск, Эмильчино, Барановка, Дзержинск, районный центр Киевской области Тетиев, крупные населенные пункты Кишин, Подлубы, Середы, Катериновка, Гульск, Кануны, Киянка, Рогачёв, Клименталь, Людвиновка, Высокая Печь, Крутая, Рудня Городище, Михайлин, Сопин, Спичинцы, Должек, Наказное, Тележинцы, Кашперовка, Скибинцы, Пятигоры, Сухой Яр, Торчица, Войнаровка, Кривец, Янышевка, Острая Могила, Пархомовка, Езерно, Корживка, Сорокотяги, Ольшанка, Соколовка, Юзефовка и железнодорожные станции Гарты, Эмильчино, Роскопано, Кашперовка, Друцкая.

На других участках фронта — разведка и артиллерийско-минометная перестрелка.

В районе Будапешта наши войска продолжали вести бои по уничтожению окруженной группировки противника, в ходе которых заняли 136 кварталов в восточной части и 31 квартал в западной части города.

Юго-восточнее Комарно наши войска отбивали атаки крупных сил пехоты и танков противника, стремящегося пробиться на помощь к своей окруженной группировке в городе Будапеште. Ценой больших потерь в живой силе и технике противнику удалось занять несколько населенных пунктов на южном берегу Дуная.

На других участках фронта существенных изменений не произошло.