По старому календарю, первым январским днем в России начинался бы пятый месяц 7208 года, теперь же вступал в свои права новый — 1700 год. Менявшая свой жизненный уклад Россия и жить начинала по одному времени с европейскими странами. Единственное, на что не решился ПЕТР I, — заодно перевести календарь с юлианского на григорианский стиль. Видимо, это было связано с проблемами церковного календаря, и поныне не позволяющими Русской православной церкви перейти на новый стиль (для нас тогда бы возникла неясность с днем своих именин). Потому до 1918 года существовало расхождение в календарях России и большинства остальных стран, пока атеисты–большевики декретом не решили эту проблему.

С петровских указов пошла и русская традиция зимних новогодних праздников. Царь в этом также следовал Западной Европе. Мы с вами, например, знаем, что первая рождественская елка в немецкой Риге появилась более 500 лет назад. Именно как немецкий обычай она была отменена в России в Первую мировую войну и возрождена уже в СССР как новогодняя елка. При Петре праздновать Новый год следовало с 1 по 7 января. Ворота дворов надо было украшать сосновыми, еловыми или можжевеловыми деревьями, а бедные могли ограничиться их ветвями. Но как главный атрибут праздника украшенная елка появилась лишь спустя почти полтора века — пушкинская Россия ее не знала. Пока же каждый вечер на больших улицах велено было жечь костры, а жители при встрече должны были поздравлять друг друга с наступлением Нового года. Венцом праздника была пушечная стрельба с фейерверками. К Кремлю было свезено 209 орудий, которые палили все дни, а во всех домах велась стрельба из ружей.

Датский посол Пауль ГЕЙТС заслужил благодарность царя, иллюминировав свой дом, на итальянский манер, фонарями. На родину же он доносил: «Царь совершил за последнее время ряд чудес… Сравните его Россию со старою — разница та же, что между днем и ночью».

Весь этот год проходили празднества по случаю важнейших в жизни России событий — победы в длившейся 21 год войне со Швецией и принятия царем императорского титула. В Москве торжествами ведал князь–кесарь, руководивший Преображенским приказом, Иван РОМОДАНОВСКИЙ. В начале года им по сценарию Петра был организован грандиозный маскарад, отмеченный сегодня в исторических скрижалях. Особенно внимательными на таких мероприятиях были иностранные гости, заносившие свои наблюдения в дневники.

Одним из них был камер–юнкер герцога голштинского Фридрих Вильгельм БЕРХГОЛЬЦ. На этот раз он отметил факт, на который присутствующие не обратили внимания по его обыденности. Петр, уезжая, просил хозяина продолжать хорошенько поить гостей, хотя все были уже порядочно пьяны. Тут и случилась драка между Ромодановским и сенатором князем Григорием ДОЛГОРУКОВЫМ. Оба издавна испытывали неприязнь друг к другу, потому, когда сенатор не поддержал тост хозяина, после сильных ругательств оба старика схватились за волосы и не менее получаса били друг друга кулаками. Никто вокруг даже не потрудился разнять их. Князь–кесарь, хоть и был на добрый десяток лет моложе, выпил больше и потому оказался слабейшим. Придя в чувство, он велел своим караульным (как–никак ведал политическим сыском) арестовать соперника. Тот же после освобождения из–под ареста ехать домой не хотел и говорил, что будет просить удовлетворения у императора. В завершение камер–юнкер меланхолично написал: «Вероятно, ссора эта ничем не кончится, потому что подобные кулачные схватки в нетрезвом виде случаются здесь нередко и остаются без последствий».

Эта местность принадлежала Мексике, которая благосклонно относилась к заселению пустующей территории иностранцами, пока их не стало больше исконных обитателей. Попытка восстановить свой суверенитет привела к вооруженному восстанию и провозглашению независимой Республики Техас. В результате же территория была аннексирована США.

На следующий день доктор Борменталь отметил, что выпадение шерсти приняло характер общего облысения. Взвешивание дало неожиданный результат — вес около 30 кг за счет роста (удлинения) костей.

(Продолжение следует.)

Войска 1-го Украинского фронта овладели городом и железнодорожным узлом Коростень, городом и крупной железнодорожной станцией Черняхов, городом и железнодорожной станцией Сквира, а также заняли более 250 населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Чигири, Купище, Белошицы, Ковали, Крапивня, Небиж, Салы, Селец, Жадьки, Бражинка, Выдыбор, Горбулёв, Андреев, Бежев, Слипчицы, Торчин, Каменный Брод, Старосельцы, Гуменники, Студеница, Стрижёвка, Левков, Волосов, Старая и Новая Котельня, Красовка, Белополье, Радзивиловка, Верни-Городок, Малая Чернявка, Малые Нижгурцы, Карабчеев, Верховня, Кривошеинцы, Крыловка, Селезёновка, Краснолесы, Виницкие Ставы и железнодорожные станции Клочки, Ушомир, Выгов, Турчинка, Фасово, Града, Корчма, Палениченцы.

Севернее Кировограда наши войска успешно отбивали атаки крупных сил пехоты и танков противника и нанесли ему большие потери в живой силе и технике.

В излучине Днепра, западнее города Запорожье, наши войска перешли в наступление и с боями заняли более 30 населенных пунктов и среди них пригород города Запорожье на правом берегу Днепра, а также крупные населенные пункты Зелёный Гай, Лукашёвка, Великий Луг, Хортица, Канцеровка, Бабурка, Нижняя Хортица, Разумовка, Ново-Фёдоровка и очистили от противника остров Хортица.

На других участках фронта — разведка и артиллерийско-минометная перестрелка.

Северо-восточнее чехословацкого города Шахы наши войска овладели населенными пунктами Малая Чаломия, Храстинце, Лесенице, Опатовце, Баторова, Ненинце, Селяни.

Одновременно юго-западнее Шахы наши войска, форсировав реку Грон, захватили плацдарм на западном берегу реки с населенными пунктами Нана, Паркань.

В районе Будапешта наши войска, продолжая бои по уничтожению окруженной группировки противника, ворвались в западную часть города, где заняли несколько кварталов. Одновременно наши войска вели успешные бои по уничтожению окруженных частей противника в горно-лесистом районе в излучине Дуная севернее Будапешта наши войска заняли населенные пункты Леанифалу, Тахи-Тотфалу, Дуна-Богдань, Вишеград, Пиоишсентласло, Пилишсентлелет.

На других участках фронта — поиски разведчиков и в ряде пунктов бои местного значения.

В период съемок о картине не говорили и не писали, рекламной кампании перед выходом не велось. Когда полфильма было снято, на киностудии «Мосфильм» прошел худсовет, единодушно признавший материал серым, скучным и бездарным. Что–либо менять было поздно, поэтому хотели побыстрее закончить картину и забыть о ней как о кошмарном сне. Занимавшийся прежде документальным кино Рязанов уже давно сдался бы (четыре раза просил отстранить его от съемок), но отказывался признать неудачу директор киностудии — выдающийся режиссер Иван ПЫРЬЕВ.

Пырьев открыл Рязанову: «Главное в искусстве режиссера — окружить себя талантливыми людьми и заставить их работать на свой замысел». Понимая, как тому трудно приходится, вмешался в комплектование съемочной группы и подбор актеров. После проб и худсовета Рязанов утвердил на роли Огурцова и Леночки Крыловой совсем других актеров. Признанного мастера Ильинского и студентку второго курса ВГИКа Гурченко ему порекомендовал Пырьев. Сам к годившемуся ему в отцы Ильинскому Рязанов никогда не решился бы обратиться, а Гурченко не прошла кинопробы. Когда на отснятом материале все увидели уродца, стало ясно, что Гурченко в кино не сниматься. Но и отобранная артистка не справилась с ролью танцующей и поющей героини. Тогда–то Пырьев, ранее в числе прочих забраковавший Люсю, снова привел Гурченко в съемочную группу. Заменили неумелого оператора опытным мастером, подобрали грим и подчеркивавшие фигуру актрисы платья — и все увидели героиню «Карнавальной ночи».

Критика приняла фильм с единодушным восторгом, картина стала лидером проката — 48,64 миллиона зрителей за год. Все последующие работы Рязанова принимались столь же благосклонно. А Гурченко 25 лет спустя произнесла: «Ох уж эта «Карнавальная ночь»! Иногда я ее ненавижу…». Долгое время в ином амплуа никто Гурченко себе и представить не мог. 15 лет она провела практически в забвении, прежде чем снова явилась к зрителю в роли главной героини.