Пик работорговли пришелся на следующий век, когда она была поставлена англичанами на поток. К моменту провозглашения независимости США в стране было уже около трех миллионов рабов.

Пока армией, с мая осаждавшей Нарву, командовал генерал–фельдмаршал–лейтенант Георг Бенедикт ОГИЛЬВИ, никаких подвижек не было. Шотландец считал крепость неприступной (ее защищали 4 555 человек с 432 орудиями) и не предпринимал решительных действий. Все изменилось, когда после взятия Дерпта (ныне Тарту) сюда прибыл Петр. После десяти дней интенсивного артобстрела рухнула стена в одном бастионе, была пробита брешь в другом. 17 августа царь предложил коменданту крепости генералу–майору ГОРНУ почетную капитуляцию, от которой тот надменно отказался, издевательски напомнив печальный для русских опыт первой осады крепости в 1700 году.

Отказ Горна Петр зачитал войскам. Штурм длился всего 45 минут, и еще два часа потребовалось, чтобы окончательно сломить сопротивление шведов внутри крепости. Боґльшая часть их погибла во время штурма от рук разъяренных солдат. Петру даже пришлось обнажить шпагу против собственных солдат, чтобы прекратить кровопролитие. В плен угодили сам генерал, 5 полковников, 117 офицеров, 125 артиллеристов и 1 600 солдат. Петр писал: «Нарву, которая 4 года нарывала, ныне, слава Богу, прорвало». Когда в декабре был устроен торжественный въезд победителей в Москву, «народ смотрел с изумлением и любопытством на пленных шведов, на их оружие, влекомое с презрением, на торжествующих своих соотечественников и начал мириться с нововведениями», — так оценил значение победы поэт Александр ПУШКИН.

Днем раньше ПЕТР I получил известие, что канал от речки до главных петергофских водопроводов выкопан. Он явился со свитой и заступом открыл течение воды. На следующее утро вода дошла до Петергофа.

После вторжения НАПОЛЕОНА, когда главные русские силы отступали, cтремясь соединиться, император находился под влиянием таких своих советников, как прусский генерал Карл ФУЛЬ, не имевший за плечами ни одной победы, и московский генерал–губернатор граф Федор РОСТОПЧИН. Первый советовал царю отвести армию в лагерь под Дриссой в излучине Днепра и ждать в нем противника. Второй и вовсе писал царю: «У вашего государства два могучих защитника — пространство и климат. Русский император грозен в Москве, страшен в Казани, непобедим в Тобольске». От первого плана отговорили русские генералы, абсурдность второго понимал сам император. Многие советовали Александру оставить армию и прибыть в Москву и Петербург для воодушевления народа. Особенно настаивала на этом сестра императора великая княгиня ЕКАТЕРИНА: «Нужно, не теряя времени, назначить главнокомандующего, в которого бы верили войска, а Вы в этом отношении никакого доверия не внушаете».

Перед императором стал вопрос выбора. Стратег Михаил БАРКЛАЙ де ТОЛЛИ в армии не был популярен. Командующий 2–й армией князь Петр БАГРАТИОН в противоположность Барклаю был человеком огненного темперамента, но ограниченного кругозора. Оба между собой были в ссоре. А еще один ученик Александра СУВОРОВА, только что возведенный императором в княжеское достоинство, — Михаил КУТУЗОВ был ему просто несимпатичен: старый, кривой, жирный, давно передвигающийся не в седле, а в коляске, и не стесняющийся возить за собой любовницу–молдаванку. К тому же Кутузов был ему немым укором: участвовал в последней трапезе ПАВЛА I, убитого отца императора, а самого Александра прогнал с поля боя в проигранном Аустерлицком сражении.

Но царь не мог не оценить и другое: солдаты любили старого генерала за доброту и храбрость, дворянство видело в Кутузове патриота, за него выступала и церковь. В народной войне у армии должен быть народный полководец — той же крови, той же веры. Кутузов именно такой. За него единогласно выступил Чрезвычайный комитет по выбору главнокомандующего, а царь через три дня вызвал к себе командующего столичным ополчением Кутузова и официально передал ему полномочия главнокомандующего всеми русскими армиями. Единственное условие: не вступать с врагом в переговоры ни при каких условиях...

Что-то я не понял, чем же велосипеды стали опасны рысакам: давить им что ли некого будет?

Уничтожив одним из первых своих декретов вместе с сословиями и чинами и старые награды, новая власть стала вводить свои, когда страна после мятежа чехоcловацкого корпуса и выступлений левых эсеров оказалась объятой пламенем гражданской войны. Знамя стало первой боевой наградой Советской Республики и было учреждено летом 1918 года. Полк первым из частей Красной Армии был удостоен этой почетной награды за мужество, проявленное при обороне Казани, когда город захватил отряд полковника Владимира КАППЕЛЯ.

Все прочие красноармейские части оказались небоеспособны из-за своей неподготовленности и недисциплинированности и разбежались, лишь латыши держались несколько часов. 350 из них попали в плен и были расстреляны как иностранцы, «взявшиеся не за свое дело» (кем же тогда были чешские легионеры, составлявшие основу каппелевского воинства?!). Сам полковник, выслушав одного из латышей, жалевшего, что «факел революции может погаснуть», произнес: «Вот в этом-то фанатизме и заключается их сила». Как показала дальнейшая история, он не ошибся.

На других участках фронта существенных изменений не произошло.

На Брянском направлении и в районе юго-западнее Спас-Деменска наши войска на отдельных участках вели бои, в результате которых улучшили свои позиции.

На других участках фронта наши войска вели боевую разведку и артиллерийско-минометную перестрелку с противником.

Восточнее города Рига наши войска заняли более 70 населенных пунктов, среди них Клэйни, Иозуми, Вестыэна, Толка, Эргли, Индраны, Апсалас, Мелнава, Малакалнс, Озол-Сала и железнодорожные станции Эргли, Спигана.

Западнее и северо-западнее города Иелгава (Митава) наши войска отбивали атаки крупных сил пехоты и танков противника. После упорных боев наши части оставили несколько населенных пунктов.

Западнее города Шауляй (Шавли) наши войска отбивали атаки крупных сил пехоты и танков противника и нанесли ему большие потери в живой силе и технике.

Восточнее и северо-восточнее Праги наши войска, отбив все атаки пехоты и танков противника, на ряде участков предприняли успешные контратаки, в результате которых улучшили свои позиции и заняли несколько населенных пунктов.

Севернее города Сандомир наши войска завершили ликвидацию окруженной группировки противника и заняли населенные пункты Мокошин, Жечица, Сухажув, Хвалки, Высядлув, Радошки, Загроды, Оцинек. Ввиду отказа сдаться, большая часть окруженных войск противника уничтожена.

На других участках фронта — бои местного значения.

Советская программа запуска в космос человека начиналась с испытательных полетов собак, ими и завершалась. Первый космонавт планеты Юрий ГАГАРИН потом даже шутил: «Не пойму, кто я — первый человек в космосе или последняя собака».

Для испытаний подбирали обычных беспризорных дворняг — те лучше породистых животных переносили нагрузки. Главным ограничением из-за малых размеров кабины был вес: так, Стрелка весила 5,5 кг, а Белка и вовсе 4,5 кг. Не устраивали и псы, так как для них было сложно создать космический костюм, если бы тем вдруг вздумалось задрать ногу.

Первой на орбите побывала на втором искусственном спутник Земли легендарная Лайка. Целью ее полета было доказать, что жизнь в космосе возможна. Следующей задачей стал возврат четвероногих друзей живыми. Первым с этой целью был запущен «экипаж» в составе Чайки и Лисички — любимицы Главного конструктора Сергея КОРОЛЕВА. Но уже на 19-й секунде ракета взорвалась. К полету стали готовить дублеров — Белку и Стрелку.

Их запустили 19 августа, а сообщили об успехе испытаний уже после приземления, когда за 25 часов полета собаки «намотали» вокруг земного шарика 700 000 км. Вместе с ними в полет отправились мухи-дрозофилы, 2 белые крысы и 40 мышей. Для мышок испытание стало самым тяжким: выжили из них только 12. Не просто было и собакам: Белка на первых витках бесилась и лаяла, но Стрелка столь спокойно все перенесла, что вскоре благополучно родила 6 щенков. Советский премьер Никита ХРУЩЕВ, любивший оригинальные жесты, одного из них по кличке Пушок подарил Каролин КЕННЕДИ — дочери тогдашнего президента США.

Космические собаки до полета человека были не менее популярны, чем сами космонавты. Сообщения ТАСС об их запуске публиковались с огромными шапками на первых страницах газет, собаки становились звездами телеэфира, а их клички знал каждый советский человек. Чучело одной из них — Чернушки — можно сегодня увидеть в Рижском музее медицины.