Династический спор между Англией и Францией послужил поводом для Столетней войны — самой длительной в истории.

Швеция стала наибольшей угрозой для России после того, как в июне 1655 года напала на Польшу, ослабленную в ходе русско-польской войны 1654—67, и захватила большую часть ее территории и часть Литвы. В этих условиях Россия заключила перемирие с Польшей и начала войну со шведами, надеясь овладеть выходом к Балтийскому морю и Ливонией, которая тогда принадлежала Швеции. Начало боевых действий было успешным: были захвачены крепости Нотебург (рус. Орешек) и Ниеншанц (Канцы) на Неве, в Ливонии заняты Динабург (совр. Даугавпилс) и Кокенгаузен (Кокнесе), а в конце августа осаждена Рига. Отдельный отряд в октябре взял Дерпт (Тарту).

Осада Риги оказалась безуспешной и была снята. Получившие подкрепление шведы в следующие два года вернули часть территорий, а возобновление войны с Польшей вынудило Россию заключить перемирие со Швецией. Последовавшие затем неудачи в войне с Польшей привели к подписанию в 1661 году Кардисского мирного договора со Швецией, по которому были утрачены все завоевания первых годов войны.

Сразу же родилась первая легенда, что «когда Петр выбрал место, то все вдруг увидали орла, парящего над царем, и шум от парения его крыл был слышен. А в день закладки крепости снова появился орел, который с высоты спустился и парил над этим местом». Что делать гордой птице в финских болотах — большой вопрос, но и царя, трудившегося в этот день на верфи в Лодейном Поле, на месте события не было. Едва Нева на всем своем протяжении была отбита у шведов, царь начал объезд ее берегов с целью выбора места для крепости, доверив окончательный выбор своему ближайшему соратнику Александру МЕНШИКОВУ. Их внимание привлек небольшой (750 м в длину и 360 м в ширину) остров в самом широком месте реки, где она разветвлялась на три рукава. Одни называли его Веселым, другие — Заячьим.

Здесь началось строительство, и уже к осени на сооруженных из дерева и земли бастионах стояло 120 орудий. Губернатором (заметим, что до самих губерний еще 5 лет) новых владений стал Меншиков. Как сформулировал царь, «на все надлежит доброе око иметь губернатору». Первым городским архитектором стал только что принятый на русскую службу швейцарец Доменико ТРЕЗИНИ.

В первые годы никто не думал, что рождается новая столица страны. Опасность была слишком велика, так как шведы были рядом. Это был город–крепость, город–верфь, где на воду спускали корабли. Потому городское строительство велось стихийно, по старинке — сначала из дерева, потом стали ставить мазанки. Но через 10 лет, когда сюда перебрался двор и Петербург стал столицей, началось строительство из кирпича и камня, городские улицы приобрели стройность, их стали мостить камнем, а единственным сохранившимся сооружением первых лет сегодня является Домик Петра, сохранить который велел сам царь.

В буквальном смысле вся страна строила город. Строительный сезон длился с конца марта по конец сентября, и сюда уже в первый год было прислано 20 000 подкопщиков, как звали работных людей. Их число вскоре выросло вдвое, по одному человеку брали с 9–16 крестьянских или посадских домов, а остальные должны были обеспечивать их довольствие. Квалифицированных строителей переселяли в Петербург на «вечное жительство», именным указом был определен и список из 1 200 дворян, обязанных переселиться в столицу.

Цена петровской попытки прорубить «окно в Европу» оказалась высокой: длившаяся более 20 лет Северная война унесла жизни 40 000 солдат, а на возведении Петербурга полегли 70 000 его строителей.

Гейдрих заслужил печальную славу вешателя, казнив 300 человек в первые пять недель своего пребывания в Праге. Решение о ликвидации палача было принято чехословацким эмигрантским правительством в Лондоне. Приказ выполнили два парашютиста из группы Сопротивления — чех Ян КУБИШ и словак Йозеф ГАБЧИК. Гейдрих был тяжело ранен и умер через несколько дней. Парашютисты сумели скрыться. В ответ на покушение ГИТЛЕР потребовал немедленно расстрелять 10 000 заложников, но из-за боязни всеобщего восстания в карательных целях было решено уничтожить поселок Лидице близ Праги, который стал в один ряд с Хатынью, Орадуром и десятками других населенных пунктов и деревень, которые сровняли с землей для наведения нового порядка.

На Изюм-Барвенковском направлении наши войска отражали ожесточенные атаки противника.

На остальных участках фронта ничего существенного не произошло.

Чем больше мы узнаем о советской космической программе, тем все чаще приходится удивляться, каким образом она развивалась и как быстро претворялась в жизнь. Американцы провели секретное совещание, на котором обсуждалась возможность создания спутника, сразу после окончания Второй мировой войны — в октябре 1945 года. К 1954 году американский спутник получил одобрение всех высших чинов, а в августе 1955 года президент США Дуайт ЭЙЗЕНХАУЭР официально заявил, что американцы готовятся к его запуску. В это время Королев все еще числился «врагом народа», у него не было даже кандидатской степени, хотя его и избрали членом–корреспондентом Академии наук. Реабилитируют его, дадут звание доктора наук в 1957 году, когда в Советском Союзе под его руководством будет осуществлен запуск первого в мире искусственного спутника Земли.

Военные требовали от Королева ракет, он мечтал о спутниках и полетах человека в космос. И если первое было насущным требованием времени, то второе для руководства страны было чем–то нереальным. Начинал Сергей Павлович с привлечения на свою сторону академических кругов — математика Мстислава КЕЛДЫША, физика Петра КАПИЦЫ, наконец, президента Академии Александра НЕСМЕЯНОВА. Повернув такие яркие умы к космосу, Королев теперь мог обращаться к министерским и партийным чиновникам. Впервые с Устиновым он общался в феврале, тот был сдержан. Свою докладную записку конструктор дополнил ссылками на переводы из американских журналов: смотрите, нас могут обогнать! Но пока дальше создания Междуведомственной комиссии по координации работ в области организации и осуществления межпланетных сообщений во главе с академиком–механиком Леонидом СЕДОВЫМ дело не пошло.

Комиссия в действительности ничем не занималась, а только принимала заявки и проекты от всевозможных изобретателей, начиная с юных техников из Дворцов пионеров до солидных мужей с авторскими свидетельствами. Седов разъезжал по заграницам и выступал на различных форумах. Он–то и устроил сразу после заявления американского президента весьма неожиданную пресс–конференцию в Копенгагене, на которой сказал, что в СССР также уделяется много внимания космической проблеме и, возможно, советские спутники появятся раньше американских и превзойдут их по весу. Ему мало кто поверил, ведь будь все сказанное правда, ученого с такими знаниями просто не выпустили бы из СССР, но сенсацией заявление Седова стало. Мало того, когда его пророчество стопроцентно сбылось, академика за рубежом нарекли «отцом русского спутника», а он эту славу, таинственно улыбаясь, не опровергал.

Заявления американского президента и советского академика стали толчком, после которого развернулась настоящая гонка за космическое первенство, в которой первым оказался Советский Союз. Королев создал и межконтинентальные баллистические ракеты, но теперь не он был у Устинова, а Устинов при нем.